i iskam poveche

Роже и зарядка

С некоторых пор Роже заметил, что его корабль резко сбавил в скорости. Раньше расстояние между Нидредкой и Згорами преодолевалось им в мгновение ока. Теперь этот перелет тянулся так долго, что Роже успевал перечитать полное собрание Хироси и Раджниша Достоевских, попутно делая карандашом пометки на уже существующих пометках на пометках на пометках. В конце концов пометки превратились в полный нечитаемый хаос.

В чем дело?

Роже нашел номер телефона службы поддержки кораблей - он был написан на плавнике растворимой рыбы, хранившейся в безводной колбе в грузовом отсеке. Теперь нужно найти сам телефон. Роже перерыл грузотсек, нашел кучу всего интересного - но не телефон. Затем он начал рандомные передвижения по другим частям корабля - но телефон находиться отказывался. Затем Роже открыл наугад Хироси Достоевского и прямо посреди рандомной страницы увидел иероглиф, напоминавший огнетушитель. Роже двинулся в сторону бортового огнетушителя, уже было протянул к нему руку, но тут запнулся за что-то в районе двери. Это был телефон.

Это был телефон, из которого торчала зарядка, которая затем исчезала в проеме закрытой двери. Роже открыл дверь и тут же понял, в чем причина низкой скорости  - все это время зарядка телефона была вставлена в розетку на планете Аусрот, которую (планету) все это время корабль Роже тащил с таким превеликим трудом за собой. "Нихреновая сила у этой боевой машины!", - воскликнул Роже и дружески похлопал корабль по тянувшемуся вдоль стены глушителю.

Но это означает, что вся жизнь на этой планете погибла, ибо Роже отбуксировал ее на довольно приличное от хост-звезды расстояние.

Закамуфлировав себя под члена Общества за Сохранение Планет, Роже высадился на злополучном Аусроте. Вся жизнь планеты действительно была безвозвратно утеряна. Только Роже собрался делать из этого грустного места ноги, как услышал за собой щелчок приготовившегося к пальбе межгалактического огнестрельного оружия.

Он оглянулся. Фигура в стильных лохмотьях и с малиновым ирокезом грозно держала его на мушке.

***

- Если ты действительно один из членов мудацкого Общества за Сохранение и собираешься восстановить тут всю мудацкую жизнь - я тебе сейчас башку снесу!

- Но.. у тебя ведь есть сомнения, что я член этого Общества?

- Да! Твой прикид больше походит на неумелую, а также мудацкую конспирацию. Кто ты?

- Роже.

- Какого хрена ты тут делаешь?

Что-то подсказало Роже не выкручиваться:

- Наблюдаю. как по своему мудацкому недосмотру истребил жизнь на целой планете. Но кто же знал, что кабель зарядки такой прочный!

Ирокезно-лохмотная фигура тут же убрала ствол, подбежала к Роже и протянула руку:

- Я - Вильгельм Четвертый, последний выживший на этой планете. Вы не представляете, как я вам благодарен, Роже! Жизнь на этой планете представляла из себя полнейшую мудацкую катастрофу. Аусрот был  населен, даже перенаселен полными придурками и дурехами - начиная от высших и кончая самыми низшими формами жизни! Но теперь - благодаря вам, Роже - это все в прошлом! Теперь у меня и у этой планеты есть шанс начать все заново!

- Но как же ты один тут все заново начнешь?

- Я размышлял об этом долгими одинокими ночами. Ибо дней на Аусроте после того, как нас покинуло наше Солнце, больше не было. И вот к какому выводу я пришел - мне нужна баба. Инопланетная баба. Одному мне тут все возродить едва ли под силу.
Я вижу, у вас тут корабль есть... Может ... вы мне поможете найти инопланетную бабу... ?

- Бабу? Ну пошли, что ли. Только ты сначала бы умылся. Но эт ладно - у меня на борту есть хороший душ.

***

Вскоре Роже и Вильгельм Четвертый уже летели на поиски бабы, предварительно оставив Аусрот на орбите одной из ближайших звезд (и временно отравив его атмосферу, чтобы там за их отсутствие не появилась какая-то другая неправильная жизнь). Роже держал в уме несколько знакомых и подходящих для Вильгельма баб, Вильгельм же, чувствуя это, засыпал Роже вопросами о внешности и о других характеристиках будущей избранницы. Чтобы тот сильно не пропадал в мечтах, Роже намеренно сгущал краски, описывая современных баб метагалактики не очень красивыми, не очень умными и весьма вздорными. Впрочем, Вильгельм заявлял, что неприхотлив и что примет в качестве избранницы любую в более-менее разумных пределах, относительно внешности и интеллекта.

- Только если можно, рыжую...

- Будет тебе рыжая!