slept in the dust with his daughter

Episode 4

Роже стоял у крутого обрыва над величественным морем тумана и думал:

- Еще одна миллисекунда любования этим романтическим пейзажем и пора идти.

В этот момент сзади послышались шаги. Тон, тембр и эмоциональная окраска шагов свидетельствовали о недобрых намерениях их обладателя. Точнее обладательницы. Роже прекрасно слышал и ощущал приближение шагов, несмотря на то, что в этот момент он для пущего романтизма слушал неизданные записи Беетховена в огромных чорных наушниках на большой громкости. По мере того как осторожные шаги приближались, Роже уже мог ясно читать их намерения. Намерения были не очень дружелюбными. Обладательница шагов хотела столкнуть Роже в пропасть, пользуясь тем, что он погружен в своего Беетховена и в свой мудацкий романтический пейзаж.

- Лети, детка!

Ловким движением Роже убрал свое тело с пути неизвестной, которая именно в ту миллисекунду вытянула руки, чтобы столкнуть Роже в пропасть. В результате в пропасть полетела злонамеренная незнакомка. Ее промелькнувшее, источавшее смертельный ужас  лицо, показалось ему знакомым…

- Уж не та самая Ксви ли это?

В этот момент Роже услышал сзади еще одни шаги. Чуть более дружелюные.

- Здравствуйте, Роже. Меня зовут Эльхасан Габар. Я – именитый в здешних краях профессор антропологии, физиологии, палеокомпаративистики, интерперсонального краеведения, астрофизической лингво-телегонии и чего только не!

Профессор протянул Роже руку для пожатия. Роже машинально протянул свою, но вдруг обнаружил, что кисть, за которую обычно мужчины здороваются, у протянутой конечности Эльхасана начисто отсутствует.

Тем не менее что-то невидимое и очень похожее на кисть пожало таки руку Роже.

- Не пугайтесь, Роже. После того случая в захолустьи, я был вынужден пересадить себе фантомную кисть.

Своим несколько карикатурным видом профессор напоминал Зигмунда Фройда с обертки знаменитых межгалактических конфет Фру-Фройд.

- У вас есть ко мне дело?

- Да, да, конечно… Вы знаете… Я бы хотел поделиться с вами некоторыми результатами моих исследований в области гендерной проблематики, в особенности касаемо проблемы интерменструальной типологии женского ид, если вы понимаете о чем я. Видите ли, мой дорогой друг, все женщины на этой никому не известной планете…

Его прервал грозный женский крик:

- И ты будешь слушать этого старого пердуна!??

Поодаль руки-в-боки стояла Ксви, которую только что Роже отправил полетать в туманные дали. Профессор очень хитро усмехнулся и подмигнул Ксви:

- Почему-то, милейшая, вы не называете меня старым импотентом!

Ксви подошла к ним поближе:

- Потому что у меня до сих пор в носу этот чортов запах твоего высокоинтеллектуального пердежа! Роже, не слушай его, он лжив как вся его чортова наука!

Роже еще раз осторожно взглянул в туманную пропасть и обратился к Ксви с удивленным взглядом.

- Ах это… Ну да, я туда не падала. Это была моя голограмма. Странно, что ты не понял по шагам.

- Голограмма собиралась меня стокнуть?

- Нууууу… Потом объясню.

Она подошла к профессору и начала рыться в своей сумке.

- У меня есть для тебя, старый хрен, подарок. У тебя же сегодня день рождения…

- Как любезно с вашей стороны не забывать мой скромный…

Профессор не договорил фразу, потому что его лицо перекосилось от ужаса. Ксви протягивала ему ту самую ссохшуюся отрубленную кисть, когда-то принадлежавшую по словам цыганки ему самому. Габар отпрянул и почему-то присел на корточки, пытаясь схватиться за землю.

- Роже! Пожалуйста помоги мне! Там вверху!... Персональная чорная дыра!... Она открылась! Она засасывает меня!!!!

Вверху не было видно абсолютно никаких, тем более персональных дыр, но в следующее мгновение Габар действительно начал отрываться от земли. Роже бросился к нему на помощь, но путь ему преградила Ксви. От их столкновения Ксви выронила отрубленную руку, которая тут же начала исполнять воздушные сальто в сторону туманной пропасти. Ксви бросилась за ней. Роже успел в последний момент схватить Габара за ногу. Следующее что он услышал был крик о помощи уже Ксви, которая балансировала на грани пропасти, все-таки поймав руку.

- Роже, я не голограмма! Я не голограмма, Роже!

Удерживая профессора, Роже успел схватить за руку Ксви, когда та уже окончательно потеряла баланс и начинала свой на этот раз совсем не голографический полет в пропасть.

Роже оказался в довольно необычной ситуации: стоя на краю пропасти он удерживал за руку висевшую над туманом Ксви, в то время как его другая рука держала ногу уносимого в дыру профессора. Оба были весьма тяжелы, особенно Ксви, которая почему-то не предпринимала никаких попыток забраться обратно на уступ. Профессору-то понятно держаться не за что, но почему она не залезает обратно? Может она в шоке?

Мобильный телефакс Роже зазвонил.

- Алло!

Роже умел пользоваться телефаксом одной лишь силой капитанской мысли.

- Роже? Это Кскси! Ты меня не знаешь. Я сестра этой дуры, которую ты сейчас держишь. Бросай ее нахрен – с ней ничего не будет!

- А профессор?

- Какой профессор?

- Я держу его за ногу, его уносит в персональную чорную дыру.

- Габар что ли? Ой, да пусть уносит!

Взвесив в течении нескольких миллисекунд все за и против, Роже разжал ладони.

Обе голограммы (Ксви и Габар) немного повисели в воздухе и вскоре, дрогнув, исчезли.

Голограммы? Интересные на этой планете голограммы… Роже достал телефакс и собирался было перезвонить Кскси, но на другом конце услышал следующее:

- Аппарат абонента, которого никогда не существовало, не существует. Попробуйте перезвонить позже.

С недовольной гримасой, Роже убрал телефакс обратно в капитанский карман. Вскоре он снова надел свои массивные чорные наушники, снятые в процессе разговора с Габаром, и включил неизданного Беетховена на воспроизведение:

- Еще одна миллисекунда любования этим удивительным пейзажем!